Квартиру мы сняли в одной остановке от Ксении Михайловны. Я об этом узнала по факту, а Юра не мог не знать, что мама совсем близко. Я ещё подумала, почему он так в эту квартиру вцепился: ему до работы далеко, цена немного кусачая для этого района. Ну да ладно, выбрал, оплачивать сам собирался, мне было без разницы. С матерью Юры я была знакома, виделись в кафе, Юра нас представил друг другу.

До Юры у меня был неудачный брак. Алименты и дочка — вот и всё моё «имущество» после развода. К наличию у меня дочки Юра и его мать были равнодушны.

Начала Ксения Михайловна к нам в гости ходить. Главное, время выбирала так, чтобы Юры дома не было. Ходила она не просто так, приносила для Кати подарки. Место этим подаркам на помойке. Я бы постеснялась давать такие вещи. Но ни Юра, ни Ксения Михайловна ничего странного не видели.

Рваные маечки с трусиками, зато комплектом. Ксения Михайловна с улыбкой говорила, что без разницы, что дома носить, и складывала подарки в Катин шкафчик. Платье, нарядное, но с жирным пятном на лифе. Дарительница сказала, что пятно не отстирывается, но сверху на платье можно надеть кофточку.

— Юра, мне самой неудобно говорить твоей маме, что то, что она приносит, мягко говоря, дерьмовенькое. Ты не мог бы ей сказать, чтобы она ничего не приносила? — просила я Юру, демонстрируя «подарки» его мамы.

— Что не так? Это пусть дома таскает, зато хорошие вещи не зачуханит. На платье кофту, правильно мама сказала, — отвечал Юра.

Ещё была еда. Тоже подарки, тоже для Кати. Йогурты, чей срок годности подходил к концу. Фрукты сомнительной степени свежести: яблоки такие страшные и сморщенные были, что даже червяк побрезговал бы. Сладости типа мармеладок, расфасованные по пластиковым контейнерам без указания состава и срока годности. Однажды это была половина пачки сосисок, вскрытая непонятно когда.И каждый раз Юра говорил, что я просто придираюсь к его матери. При этом сам Юра предпочитал свежатинку, у него даже вчерашний борщ вызывал мученическое выражение лица.

Последней каплей стали бананы.

— Самый смак! — объявила Ксения Михайловна, водрузив на стол четыре потрёпанных жизнью банана.

— Вам не стыдно такое приносить? — впервые спросила я.

Гостья включила режим оскорблённой невинности и заявила, что вообще-то меня с ребёнком приняли в семью, и даже таскают моему ребёнку всякую всячину, хотя не обязаны это делать. После этих слов она ушла.

Юра приехал поздно, в начале одиннадцатого, Катя уже спала. Наехал на меня: я так нахамила его матери, что у неё давление поднялось.

— Показывай, чем мама тебе опять не угодила! — потребовал он.

Показала бананы.

— Нормальные же! Такие самые вкусные!

— Тогда ешь! — вспылила я. — Бери и ешь! Все! Сейчас!

Юра брезгливо на них посмотрел и ушёл спать.

Мы с Катей переехали от Юры на следующий день. Ну его куда подальше вместе с его мамашей. Пусть сами носят дырявые майки, едят почти просроченные йогурты и такие бананы. Записано.