Тридцать первое число. Традиционное поздравление от свекрови. Коридор, свекровь в костюме деда Мороза. Дети, которые уже знают, кто покупает им подарки, но ещё подыгрывают бабушке.

— Угадайте, кто?

— Бабушка!

— Нет, дети. Сегодня я не бабушка, сегодня я дед Мороз! Тот, то весь год вёл себя хорошо, налетай, подарки получай, но сначала стих рассказай!

— Бабушка, не рассказай, а рассказывай.

— Ты мне ещё порассказывай, как в рифму говорить. Умные все выросли, дедушку поучают. А вот как возьму, как мешок свой утащу, а подарки я продам и поеду в Амстердам.

— Ну бабушка!

— Ладно. Уговорили. Сменю гнев на милость. Кто первый? Ты? Так, посмотрим: посуду мыл, маму и папу слушался, двойки не получал. Хороший мальчик. Коль грехов за тобой нет, получи скорей айпэд.

— Ура! Спасибо!

— Теперь ты. Кашу в садике едал? Других детей не обижал? Раз хороший ты юнец, то держи скорей… То держи скорей…

— Пиз*ец, — шепнул муж мне на ухо.

— Не каркай. Нам этого добра в этом году хватило, — шепнула я в ответ.

— Раз хороший ты юнец, то держи ты коробец. А коробчик не простой, в нём подарок ох какой.

— Спасибо, бабушка. То есть, спасибо, дедушка. С Новым годом!

Дети убежали к себе. Свекровь довольно улыбнулась, посмотрела на часы и ужаснулась:

— Опоздаю же! Не успею!

— Ничего, мама. Немецкий олень быстро домчит тебя до следующих жертв.

— До кого?

— До других твоих внуков и внучек. Я, разве, не так сказал?

Свекровь сделала жест «моргала выколю«, ещё раз поздравила нас с Новым годом и уехала.

Меня ждал новогодний стол. Дети разбирались с подарками, хвастаясь, у кого круче. А муж записывал мамины рифмы и отправлял их сестре. Хобби у золовки: каждый Новый год стихотворные импровизации мамы она записывает. Планирует потом, когда все дети, и наши, и её, вырастут, сделать, то есть натурально напечатать, дурацкий сборник с дурацкими стишками. Главное, надо было проследить, чтобы муж в строчках про юнца свою рифму не вписал. Ну самом деле, хватит уже, а? Лучше уж коробец, честное слово. Записано.